Андерс де ла Мотт - Игра [Geim]
Копы ухмыльнулись и обменялись взглядами с помощью зеркала заднего вида. Съехав с шоссе, они направились в сторону Кунгсхольмена. Значит, следующая остановка — квартал Крунуберг, Главное управление полиции.
Вот черт!
Все пошло к чертям собачьим! Он прокололся, не осмотревшись перед тем, как делать дело. Не заметил тупого козла, который его сбил. Как можно быть таким лохом?!
Сглотнул пару раз слюну, чтобы справиться с приступом тошноты. Теперь нужно молчать и как можно быстрее потребовать адвоката. Процедуру он знал хорошо. Смысла общаться с этими орками в машине нет никакого, они просто пешки.
— Что, язык проглотил? — спросила первая горилла издевательским тоном, от которого у Эйч Пи отчего-то еще больше ухудшилось настроение.
Но он придерживался своей стратегии и молчал.
— Никаких проблем, приятель, — посмеиваясь, произнес полицейский, бросив на коллегу за рулем еще один хитрый взгляд.
Удар пришел словно ниоткуда — видимо, это был хук левой, и защититься не было ни малейшего шанса. Только бах в скулу, и его голова стукнулась о боковое стекло.
— Какого хрена!.. — успел он воскликнуть, прежде чем получил второй. Правый хук теперь прямо в рожу, и он почувствовал, как треснула переносица.
«Это неправда, такое бывает только в кино!» — в ужасе успел подумать Эйч Пи перед тем, как третий удар превратил все вокруг в туман.
Очнувшись, он понял, что они уже въехали в гараж и его вытащили из машины. Стальные двери, лифт, пара промчавшихся мимо голубых рубашек, затем длинный освещенный коридор с бежевым линолеумом. Двери, голоса, беготня и, наконец, маленькая допросная.
Наручники сняли, на стол высыпали изъятое у него при задержании имущество. Ключ от квартиры, документы, несколько смятых двадцатикроновых бумажек и, конечно, телефон.
Из носа текла кровь, и одна из горилл швырнула ему салфетку.
Эйч Пи сел на стул. Он успел собраться и вернуть остатки чувства собственного достоинства, пошатнувшегося после битья.
— Я требую адвоката, — произнес он, но последнее слово вышло скорее похожим на «аббоката» из-за разбитого носа.
Горилла только ухмыльнулась.
— Ты что, не слышишь, я требую адвоката, — повторил Эйч Пи, уже меньше гнусавя и растирая при этом красные следы на запястьях.
Горилла быстро вскочила, и он невольно вжался в стул. Коп заметил его страх, ухмыльнулся и ткнул в него толстым волосатым пальцем.
— А теперь заткнись, малыш, — намеренно растягивая слова, произнес полицейский, и подспудная угроза в его фразе была совершенно очевидна.
Эйч Пи решил послушаться совета и вернуться к исходному плану. В любом случае скоро должен прийти следователь, и тогда эта канитель закончится.
Как он и предполагал, через пару минут открылась дверь и вошел еще один, в штатском. Этот был меньше ростом, в очках и гораздо плюгавее горилл, но сразу стало ясно, что главный — именно он.
Покосившись на распухшее лицо Эйч Пи, он недовольно взглянул на волосатого:
— Викандер, можешь идти, ведь вам с Мольнаром нужно писать рапорт, не так ли?
Горилла что-то пробормотала в ответ, но вышла, поджав хвост, перед этим свирепо взглянув на Эйч Пи.
Задержанный довольно кивнул. Этот новый мужик нравился ему гораздо больше. Очкарик протянул руку.
— Болин, дежурный следователь, — коротко представился он. — А вы — Хенрик Петтерссон, он же Эйч Пи, так?
Эйч Пи снова кивнул.
— Я сейчас включу диктофон, и вы представитесь еще раз, но я хочу, чтобы теперь вы сделали это устно, понимаете?
Эйч Пи пожал плечами. В любом случае он собирался произнести только одну фразу.
Болин включил лежавший перед ним на столе диктофон.
— Допрос Хенрика Петтерссона, связанный с подозрением в попытке убийства или причинения тяжкого вреда здоровью государственных служащих на перекрестке Дроттнингхольмского шоссе и Эссингского путепровода. Допрос ведет инспектор полиции Болин, время начала допроса — двадцать три часа двенадцать минут. Итак, Хенрик, что вы можете сообщить о подозрениях в отношении вас?
Эйч Пи вздохнул. С уходом горилл привычный порядок жизни был восстановлен, и он почувствовал себя в своей тарелке. В башке стало проясняться, а острая боль в предплечье сменилась ноющей.
— Я не виновен и хочу, чтобы здесь присутствовал адвокат, — произнес он так отчетливо, насколько мог, и на всякий случай подался вперед, чтобы диктофон не пропустил ни одного звука. — Мне нужен адвокат; кроме того, я хочу написать заявление о побоях, нанесенных мне той гориллой, Викандером, ведь его так зовут?
И он демонстративно потер свой распухший нос, из одной ноздри которого все еще торчал кусок салфетки. Болин сделал вид, что не услышал ничего из сказанного Эйч Пи.
— Адвокат, понятно? — произнес Эйч Пи еще раз: было похоже, что его слова ни до кого не дошли. Неужели все полицейские такие тормозные?
Очкарик Болин продолжал пялиться на него с другой стороны стола. Затем он медленно растянул губы в улыбке, и что-то в ней было такое, напоминающее рептилию. Эйч Пи стало гораздо более жутко, чем в тот момент, когда его избивали два тролля в машине. Ему вдруг вспомнился виденный на «Дискавери» фильм о ядовитых змеях. Иногда они, ужалив жертву, просто лежали и ждали, пока та, теряя силы, билась в бесплодных попытках спастись бегством.
Эйч Пи передернуло. Следователь медленно нагнулся и выключил запись.
— Слушай меня внимательно, Петтерссон, — сказал он тихо, — вероятно, ты не понимаешь, как обстоят твои дела. Позволь тебе разъяснить. Ты приехал на мопеде к площади Линдхагенсплан, остановился на мосту над Дроттнингхольмским шоссе и из мешка, где аккуратно написано твое имя, достал камень, который бросил затем в лобовое стекло проезжавшего снизу полицейского автомобиля. Оба сотрудника — в больнице Святого Йорана, один из них в критическом состоянии, так что, если «повезет», до утра мы сможем вменить тебе убийство полицейского, — закончил Болин, еще раз по-змеиному улыбнувшись.
Эйч Пи побледнел, но ничего не сказал. Ну да, конечно, до него дошло, что он попал в полицейскую тачку, голубые мигалки красноречиво об этом говорили. Но что они, рехнулись, что ли, считают его тупым идиотом? Разумеется, он не очень-то думал о последствиях, но что с того? Он читал в газете, что если ты пошел работать в полицию, то будь готов к определенным рискам. Разве он виноват, что они неслись так быстро? Кстати, там же ограничение скорости — семьдесят! «Вольво» ехала не менее ста, так что разве это не сами копы виноваты, что все так неудачно сложилось? Эйч Пи бросил взгляд на свой мобильник, лежавший на столе дисплеем вверх, но он прекрасно помнил, что у него с обратной стороны. Номер сто двадцать восемь, один из избранных, да, это он, и правило номер один действует, в каком бы мире ты ни находился в данный момент.
А, кстати, он, кажется, упустил, что там очкастый болтал насчет мешка. Его имя… Болин, видимо, прочел мысли задержанного, потому что, словно из воздуха, достал полосатый полотняный комок и швырнул на стол.
Пару секунд Эйч Пи просто на него глазел, затем любопытство взяло верх. Он открыл мешок. Тот был пуст, только на дне немного гравия.
И вдруг он почувствовал, как у него встают дыбом волосы на затылке. На подкладке изнутри Эйч Пи обнаружил кусочек ткани, о котором уже успел давно забыть. Его пришила мать в тот короткий период времени в его жизни, когда она на самом деле была ему матерью, а не больной алкоголичкой Май-Бритт. Ленточка с напечатанными именем и фамилий — такие можно было заказать через какую-то фирму в школе, все порядочные мамаши пришивали их на вещи своих детей, чтобы те не потерялись. Все, кроме его матери, потому что она все чаще превращалась в Май-Бритт, и все ограничилось только этим мешком, который он сам себе сшил на труде.
«Принадлежит Хенрику Петтерссону, тел. 08—6636615» — написано на нем синими буквами.
Эйч Пи похолодел. В последний раз он видел мешок у себя в спальне в шкафу. В этом не было ни малейших сомнений.
— Другими словами, ты отнюдь не самый хитрый из тех потенциальных убийц, с которыми мне приходилось иметь дело, — резюмировал Болин, прервав его размышления. — К тому же камень у нас, а на нем два великолепных отпечатка на мазуте, которые, я уверен, совпадут с твоими пальцами.
Следователь наклонился к смертельно бледному Эйч Пи.
— На мой взгляд, малыш Хенрик, ты круто влип. А что ты сам можешь сказать по этому поводу? — Произнеся это, Болин снова включил диктофон.
Голова у Эйч Пи пошла кругом.
Кто, черт побери, побывал у него в квартире? И зачем стащил мешок и повесил на мосту? Сбившая его машина появилась словно из ниоткуда, как если бы стояла где-то рядом и следила за ним. И покорежила его мопед ровно настолько, чтобы легавые смогли его взять.
